Давным-давно, когда жизнь зависела от чередования пахоты, сева, сбора урожая и возвращения солнца, не только Рождество, но и все дни зимы были наполнены волшебством. Дни были посвящены ритуалам, призванным помочь получить хорошее стадо и урожай, оградить свой дом, прогнать тьму.
  Во Франции, Германии и некоторых районах Британии, например, зима начиналась в день Святого Мартина (Мартинмаса) - 11 ноября, когда взору избранных ясновидцев представал сам святой, скачущий на белом коне по лугам и полям, рассыпая зимний снег.
  Мартин был раннехристианским святым, которого почитали за его Великодушие. Однажды он разорвал свой плащ надвое, чтобы согреть замерзающего нищего, в другой раз отдал чашу вина, полученную им от императора, самому смиренному из его священников. Он был покровителем вина и виноделов.
  Поздним вечером накануне этого дня разжигали костры, забивали животных и засаливали их мясо, которое запрещалось есть всю зиму. Возможно, помня древние зимние жертвоприношения, кровь животных иногда разбрызгивали у порога.
  День Св. Мартина был одним из тех праздников, когда впервые пили новое вино. Взывая к покровительству святого, немецкие дети ставили на крыльцо сосуды с водой в надежде, что вода превратится в вино. Утром в день Св. Мартина вода действительно могла стать вином, а рядом появиться особое печенье в форме лошадиной подковы в подтверждение того, что святой проезжал неподалеку этой ночью.

  День Святого Андрея праздновали 30 ноября в Шотландии, Центральной Европе и Греции. Шотландцы в этот день по традиции охотились на белок и затем ели их во время застолья. Дальше к югу ночь накануне этого дня считалась благоприятной для пророчеств. Девушки на выданье могли увидеть во сне своих суженых. В Румынии же этой ночью воскресали мертвые, а в окрестностях деревень выискивали своих жертв вампиры. На дверные косяки вешали чеснок, чтобы не подпустить призраков, и ни один благоразумный человек не выходил на проезжие дороги, так как на перекрестках до самого рассвета за ним охотились привидения.
 

  В те времена, когда миром правили старые боги, в зимнем небе над Германией и Скандинавией скакал на коне бог Один - Праотец. Его окружали эльфы и духи, и те смертные, кто почитал их, получали подарки. Позже лошадь стала Одина, эльфы и подарки стали атрибутами христианского святого по имени Николай.
  Николай жил в Малой Азии. Так как он не один раз в течение своей жизни успокаивал штормы на море, он стал покровителем моряков, а так как воскресил к жизни троих убитых юношей, стал покровителем мальчиков. Но самая знаменитая притча о нем была про трех девушек, которых их обедневший отец намеривался продать в рабство. Николай спас их, послав три мешка золота в приданное. Эти мешочки он бросил им однажды ночью в окно, и они упали на девичьи башмачки, поставленные просушиться около камина. После этого он стал известен как покровитель девушек, а французские женщины молились ему за своих мужей.
  Своим покровителем его также считали ростовщики, и о его мешочках с золотом напоминает торговый знак с тремя золотыми шарами. Но все же более всего он прославился своей щедростью в раздаче подарков. В Германии и Голландии в канун его дня дети выставляют за дверь свои башмачки, доверху наполненные сеном и морковкой для его белого коня - точь-в-точь как их предки оставляли корм для коня Одина. Они знали, что ночью над вершинами крыш пронесется Николай в сопровождении эльф Кнехта Рупрехта. Рупрехт несет прут, которым хлестают непослушных ребятишек. Сам же святой несет корзину игрушек и сладостей, чтобы положить их в башмачки всех хороших детей.
 

  В северных странах. Где зимняя темнота держится дольше, чем в других местах, тоска людей по свету нашла свое выражение в праздновании дня Святой Лючии из Сицилии, само имя которой, по их мнению, означало свет. Это происходило 13 декабря, в день, который по старым календарям считался днем зимнего солнцестояния. После реформирования календаря солнцестояние стало приходиться на 21 декабря, но праздник Святой Лючии продолжал считаться началом Рождества в Швеции и Норвегии.
  Старое сказание говорит о том, что в канун этого дня можно было увидеть саму Лючию, скользящую по снежным полям и замерзшим озерам с сияющей короной на голове. В городах устраивались факельные шествия, зовущие исчезнувший свет вернуться. Дочери в каждом доме вставали в предрассветной темноте, одевались в белое, надевали на голову венки из вереска или остролиста и с зажженными свечами несли угощения еще спящим взрослым, все время напевая в честь наступающего Дня Святой Лючии.
 

  С незапамятных времен люди устраивали магические танцы, и по всей Европе эти танцы в день солнцестояния были защитой от тьмы. Об этих давних церемониях напоминали деревенские пляски с мечами, исполнявшиеся в самый короткий из дней - 21 декабря. Одетые в особые, украшенные лентами костюмы. Мужчины кружили по часовой стрелке - слева направо, по ходу движения солнца, - и, скрещивая мечи, изображали в воздухе фигуры. Самая важная означала конец танца: это была шестиконечная звезда - земной символ вечного солнца.
 

  Канун Рождества праздновали не только люди. В Скандинавии говорили, что в эту ночь навестить родной дом приходили призраки умерших. Потомки радушно принимали их: после того, как бывала закончена трапеза живых, оставляли еду для умерших предков. Затем живые уходили, чтобы души предков могли войти и отпраздновать свое Рождество.
 

  Как гласят старые сказания, когда полночь возвещала о наступлении Рождества, на мир спускалось спокойствие. Даже в темноте птицы просыпались и пели, и волшебство этого времени было таково, что воробьи распевали рождественские гимны так сладко, как соловьи. Утром мужчины и женщины, которые попадали в безлюдные места, могли увидеть, что звери безмятежно отдыхали все вместе: хищники и их жертвы собирались на один-единственный день, как в мирном царстве.
 

  Чтобы Новый год принес достаток, необходимо было похоронить или прогнать старый год и духов, выпущенных во время солнцестояния. В деревнях от Британии до Австрии старый год в виде соломенного чучела по имени Смерть сначала несли по улицам, а потом топили в реке, зарывали или сжигали. В других местах обычаи были более веселыми. В канун Нового года люди устраивали шествия, наряжались в костюмы, надевали маски, которые должны были защитить их от злых сил. Они, шествуя по городам, стучали палками в дома, били в барабаны, звенели колокольчиками и щелкали кнутами. Шум "городской суматохи", как это называли, прогонял призраков умерших в старом году и делал приход Нового года безопасным.
 

  Давным-давно канун двенадцатого дня Рождества был временем, когда люди могли убедиться в жизненной силе всего, что зимой было погружено в сон. На западе Англии этой ночью сельские жители собирались в садах, чтобы выпить за доброе здоровье своих яблонь. Полагали, что в яблоне, издавна почитаемой за плоды, живет волшебный дух. С песнями и заклинаниями люди обращались к дереву, чтобы, пробудить его ото сна. Один из них был наряжен быком, символом плодородия. И все предлагали что-нибудь духу дерева, заклиная его плодоносить: в его ветвях оставляли хлеб и соль, а иногда и пирог, пропитанный яблочным вином - сидром. Сами ветки тоже опускали в сидр или обрызгивали им во время обряда.
 

  У британцев в стародавние времена была богиня молодости и плодородия по имени Брайд; христиане называли ее Святой Бригиттой и отмечали ее праздник 1 февраля. Но празднования были гораздо старше христианства. В народе говорили, что Брайд на протяжении всех темных месяцев держала в неволе в своей горе богиня зимы, которая с помощью серебряного молотка сковывала землю льдом. В начале февраля юную богиню освобождали. В канун праздника в Ирландии и Шотландии люди зажигали свечи, чтобы вернуть свет весны, которая следовала по стопам Брайд. Потом они ставили у порога кровать и посыпали приветствия в темноту. Когда наступало утро, они рассматривали золу из очага. Если зола была разворошена, это было хорошим знаком и говорило о том, что Брайд опять вернулась на землю, а зиму прогнали